Камилла Нормант: Вибрирующие видения

Gyre начинается с приглашения сделать паузу: на открывающейся галерее — чаща записанных голосов и три угловые скамейки, на которых можно посидеть и послушать. Когда вы это сделаете, вы почувствуете, как звуки щекочут ваши бедра. Здесь, как и на последней выставке работ художницы и музыканта Камиллы Норман, тело является источником неожиданных возможностей, одновременно формирующихся и формируемых под воздействием того, что мы видим и слышим.

Вместе с Gyre Нормент возглавит Бергенский международный фестиваль 2023 года (Festspillene i Bergen). Родом из Силвер-Спринг, штат Мэриленд, и базирующийся в Осло, Норвегия, Нормент уже двадцать лет работает в области визуального искусства, звука и перформанса. В области, которую она назвала «культурной психоакустикой», ее работы отслеживают отношения между телом, звуком и силой, часто посредством крупномасштабных инсталляций. Нормент проявляет особый интерес к инструментам, которые оказывают ощутимое физическое воздействие на тело слушателя, например, к стеклянной гармонике с водяным приводом, изобретенной Бенджамином Франклином: прозрачный кокон, состоящий из горизонтальной стопки выдутых вручную чаш, который почитался и порицался в пришло время его предполагаемых возбуждающих свойств. Норманта можно услышать выступающим на стеклянной гармонике с Трио Камиллы Нормент, в которое входят электрогитарист (Ховард Скасет) и скрипач из Хардангера (Вегар Вордал). Прежде чем переехать в Норвегию в 2005 году вместе со своим партнером, норвежским художником Кнутом Осдамом, Нормент изучала сравнительную литературу, историю искусств и интерактивные телекоммуникации, а также какое-то время работала исследователем в Кремниевой долине. В 2015 году Нормент представляла Норвегию на Венецианской биеннале, а в 2020 году она была назначена проректором по исследованиям Национальной академии искусств Осло (Kunsthøgskolen i Oslo), специализирующейся на исполнительском и изобразительном искусстве.

Gyre, специально разработанное расширение исследований Норманта в области звука и пространства, установлено в четырех резонансных галереях Бергенского Кунстхолла. В одной из галерей выставлена ​​более ранняя работа «Без названия» (Bellhorn) — блестящая колоколообразная латунная фигура, подвешенная над высокой чашей из того же материала, словно своего рода суровая орхидея, — которая ранее была заказана и выставлена в Dia Chelsea в Нью-Йорке. Внутри конструкции находится скрытый динамик, производящий обратную связь совместно с четырьмя микрофонами, направленными на работу с потолка, усиливая вибрации комнаты. В результате звук стал густым и притягательным, и зрители в Круговороте подошли ближе, как по призванию; позже галеристы, возможно, опасаясь отпечатков пальцев, огородили скульптуру веревочным забором.

В другом месте в центре комнаты дрожала гигантская железная катушка, сопровождаемая звуками стука зубов; вдоль стен были подвижные абстрактные рисунки, сделанные железом, дождевой водой, карандашом, чернилами и кровью. «Все, кроме замечаний», подставка для барабанов, прикрепленная к последней стене галереи, включала в себя вытянутую чашу с двумя серебряными китайскими медицинскими шариками, которые время от времени постукивали друг о друга с помощью скрытых магнитов. Две девушки подошли к работе, затем подпрыгнули, когда шары начали дрожать. "Извини!" — кричали они, убегая. Их раздутые отражения на мгновение вспыхнули в близлежащем Фриссоне, стальной сфере, излучающей фрагменты звуковых моделей Большого взрыва.

В связи с выставкой Нормант и ее музыкальное трио, к которым присоединилась команда норвежских музыкантов, собрались однажды вечером для выступления ансамбля в Хоконсхаллене, историческом каменном банкетном зале викингов 13-го века. В центре стояла Нормант и ее стеклянная гармоника, отражающая вездесущее летнее солнце, бьющее из императорского окна позади. Она положила руки на гармошку, сначала легко, так что звук был просто извивающимся. Затем внезапно раздался чистый луч звука. Вскоре к той же высоте присоединились и другие музыканты, добавляя постукивающие ритмы, в то время как певцы в туре жестикулировали, сложив руки в чашечки, как будто пытаясь уловить звук и удержать его близко. Зал наполнился новыми слоями тембра, постоянно перетасовываясь, чтобы оживить то, что утонуло под ним: ударное дыхание медных духовых инструментов, возню контрабаса или скоординированное безумие между меньшими ансамблями внутри целого. Внизу постоянно кипели звуки стеклянной гармошки, словно едва сдерживаемое пламя. Несколько слушателей некоторое время оставались в зале после выступления, благоговейно разглядывая инструмент издалека, словно ожидая, пока он запоет.